С давних времен ученые стремились найти философский камень и обрести бессмертие. Одна из современных идей — достичь этого в цифровой форме, перенеся сознание человека в компьютер. Эксперты Пермского Политеха (ПНИПУ) в области философии и информационных технологий рассказали, чем эта концепция отличается от вечной жизни в христианстве, как мы уже создаем цифровые копии себя, почему мозг до сих пор не был полностью просканирован, какие преграды стоят на пути к существованию сознания в машине и как это изменит наше восприятие смерти.
Вера Колкутина, кандидат философских наук и доцент кафедры автоматики и телемеханики ПНИПУ, объясняет, что концепция «цифрового бессмертия» основана на создании бессрочной цифровой копии человека. Это включает сохранение данных, отражающих личность — воспоминания, сознание, предпочтения — в цифровой форме и использование их после физической смерти. В качестве примеров можно привести цифровые аватары, симуляции или копии сознания, которые продолжают взаимодействовать с внешним миром.
Традиционные представления о бессмертии, например, в христианстве, связаны с идеей вечной жизни души — нематериальной сущности, обретающей бессмертие после смерти тела. В отличие от этого, концепция цифрового бессмертия сосредоточена на сохранении личности или сознания в технологической среде и не предполагает существования души или духовной сущности. Таким образом, цифровое бессмертие скорее представляет собой «заморозку» личности в данных, чем продолжение ее жизни в духовном смысле.
«С развитием социальных сетей появилась концепция „бессмертия профиля“. Аккаунты пользователей в сетях — это своего рода цифровые двойники, „питающиеся“ вниманием (лайками и комментариями). Когда страница забрасывается или владелец умирает, она превращается в „цифровой гроб“, а в сети формируется „цифровое кладбище“», — отмечает философ Пермского Политеха.
«В человеческом мозге около ста миллиардов нервных клеток, каждая из которых имеет десятки тысяч рецепторов, плюс есть „вспомогательная“ ткань. Даже если предположить, что она не столь важна (хотя это не так), потребуется просканировать примерно один квадриллион точек. Это и есть основная сложность. Но есть проблема еще более важная — результат сканирования мозга нужно будет осознать нашим же мозгом. Поэтому сейчас логичнее решать отдельные задачи, не замахиваясь на оцифровку целого мозга», — считает Даниил Курушин, кандидат технических наук и доцент кафедры информационных технологий и автоматизированных систем ПНИПУ.
Какие технологии позволяют имитировать мышление человека?
«Человеческое мышление неразрывно связано с поведением, они представляют собой единое целое. Имитация может быть разной, в зависимости от цели. Например, выполнение арифметических операций — это поведение, которое компьютеры выполняют быстро и эффективно. Однако есть примеры, где человек справляется лучше. Так, для математика возведение в квадрат всех элементов множества R, которое бесконечно, не составит труда — он сделает это мгновенно. Компьютеру же потребуются бесконечные ресурсы и время. Конечно, если заложить выводы, сделанные математиком, в виде, скажем, библиотеки символьных вычислений SymPy (библиотека Python с открытым исходным кодом), компьютер тоже выполнит это преобразование — возможно, быстрее и точнее, чем человек», — отмечает Даниил Курушин.
Перспективными являются те модели и методы, которые решают практические задачи, такие как поиск, перевод, классификация данных, помощь в принятии решений и написании текстов.
Можно ли сейчас говорить о «сознании» искусственного интеллекта?
«Пока нет. Достаточно прочитать инструкцию по установке любой „интеллектуальной“ программы, чтобы убедиться, что речи о сознании не идет. Это алгоритмы, созданные для решения прикладных задач. С другой стороны, человек склонен приписывать неодушевленным объектам сознание — это проявление наших первобытных представлений о мире. Кто не обращался вслух к смартфону, машине или погоде? Конечно, эти объекты не обладают сознанием, но нам так удобнее думать. В этом смысле даже простейшая программа может казаться обладающей „сознанием“», — рассказывает специалист по информационным технологиям ПНИПУ.
Какие препятствия нужно преодолеть на пути к цифровому бессмертию?
Основные сложности связаны с картографированием и моделированием человеческого мозга. Современные технологии пока далеки от полного понимания всех аспектов работы мозга. Кроме того, существует множество этических вопросов — насколько допустимо вмешательство в сознание человека и его воссоздание в цифровом виде?
Также существуют правовые и социальные барьеры: кто будет контролировать доступ к такой технологии и нести ответственность за ее последствия? Немаловажным является и культурное сопротивление, поскольку для многих людей такие идеи противоречат их религиозным и философским взглядам на жизнь и смерть.
«В качестве иллюстрации этой темы можно вспомнить фильм „Субстанция“ 2024 года, режиссер — Корали Фаржа. В фильме показана технология „продления жизни“, которая терпит неудачу из-за „субъективности человека“. Именно эту субъективность сложно оцифровать и контролировать для реализации моделей цифрового прогресса. Но стоит ли стремиться к этому любой ценой?» — задается вопросом Вера Колкутина.
С какими вызовами столкнется личность после достижения цифрового бессмертия?
Каждый человек уникален, и природа заложила биоразнообразие как основу прогресса и защиту от «самовырождения». Однако создание цифровых копий сознания ставит под сомнение эту уникальность. Воспроизведение или клонирование сознания поднимает вопрос: сохраняется ли оригинальная личность или создается нечто новое? Цифровая копия может существовать самостоятельно, что меняет само представление о том, что значит быть человеком.
Также возникает вопрос: готов ли человек к такому «воскрешению»? Каковы права и ответственность по отношению к цифровой копии? Должна ли она обладать правами личности? Как будет решаться вопрос авторства на воспроизведенные воспоминания и действия? Существует риск, что цифровая копия может быть использована не по назначению, размышляет Вера Колкутина.
«Общаясь через чат, можно не сразу заметить, что вместо человека с вами беседует искусно запрограммированный бот. Примеры „прохождения теста Тьюринга“ известны еще с 1960-х годов, когда появилась программа „Элиза“. Суть эксперимента заключалась в том, чтобы человек, разговаривая с машиной и другим человеком, определил, кто из них есть кто. Уже тогда программа умела имитировать живую личность. Современные чат-боты значительно совершеннее, и отличить их от человека действительно сложно. Этим могут воспользоваться злоумышленники», — поясняет Даниил Курушин.
Цифровое бессмертие может также привести к социальному неравенству. Доступ к технологиям, позволяющим создавать и поддерживать такие копии, вероятно, будет зависеть от экономического и социального статуса.
«Это создаст новую форму привилегий, где богатые смогут „жить вечно“ в цифровом виде, тогда как менее обеспеченные люди не будут иметь такой возможности. Возникает вопрос сохранения культуры: что будет „жить вечно“ — накопленное богатство или ценности?» — размышляет Вера Колкутина.
Память и личный опыт — это основа личности. Но при создании цифровых копий встает вопрос: насколько точно можно передать опыт и память? Технически возможно сохранить огромное количество данных, но воспоминания человека — это не просто информация, они изменяются, переосмысливаются, что сложно передать цифровой системе.
«У нашей памяти есть естественная способность забывать. А что мы, ученые, пытаемся сделать? Лишить ее этой способности. Это может привести к когнитивному конфликту. Представьте ситуацию: моя бабушка ушла из жизни. Я включаю экран устройства, хранящего данные о ней, и вижу, как она бегает, печет блины, дает советы, спрашивает „как дела?“ и даже отвечает мне по делу (техника настроена на это). Потом я выключаю устройство — и бабушки больше нет. Но мой мозг воспринимает это так, будто она по-прежнему здесь. Потеря не прожита, граница между жизнью и смертью размывается в сознании. В кино такие сюжеты выглядят увлекательно, но в реальной жизни они ставят перед нами серьезные адаптационные вызовы», — рассуждает философ Пермского Политеха.
Цифровое бессмертие может радикально изменить восприятие смерти и утраты, смещая фокус с окончательной потери на возможность сохранения присутствия человека в цифровом мире. Это может затруднить принятие утраты для близких, поскольку цифровые копии способны поддерживать иллюзию присутствия умершего.
«Законы природы действуют независимо от нас. Изменить физическую парадигму „родился — умер“ пока невозможно, но привязанность к цифровой копии умершего может привести к психическим расстройствам», — считает Вера Колкутина.
«Я склонен думать, что полупроводниковая форма жизни невозможна, потому что она не встречается в природе, — добавляет Даниил Курушин. — Жизнь на Земле эволюционировала миллиарды лет, пробуя разные пути. Раз мы получили белковую жизнь на основе ДНК и РНК, значит, это оптимальное решение, по крайней мере для условий нашей планеты. Цифровое бессмертие по сути ничем не отличается от бумажного: Булгаков, Толстой, Гомер бессмертны, потому что их произведения записаны на носителе. Также как и неандерталец, оставивший орнамент на кости мамонта, которую недавно нашли в Хотылево. Носители меняются, но суть остается прежней».
Сегодня уже можно обучить языковую модель на текстах автора и смоделировать с ним диалог. Это будет похоже на общение с живым человеком, но только внешне. Истинное бессмертие обретут те, кто разгадает механизм смерти и отменит ее. Однако смерть — относительно недавнее «изобретение» эволюции.
«Сегодня мы приспосабливаемся к среде с помощью технологий. Возможно, мы научимся и не умирать физически или хотя бы значительно продлим экономически активный возраст», — рассуждает ИТ-специалист ПНИПУ.
Древние люди редко доживали до 30 лет. Сейчас медианный возраст в России, по данным ООН, приближается к 40 годам, а ожидаемая продолжительность жизни — около 80 лет. Человечество может сделать эти показатели еще лучше, не просто продлив «возраст дожития», а достигнув состояния «вечной молодости».
